|
|
Продолжение. Начало в №07 от 9 марта и №11 от 18 апреля 2012 г.
Корр. С. В., насколько я помню, А. М. всегда, даже когда говорил вслух, думал.
С. В. УГОЛЕВА. Он думал.
Корр.
Он относился к числу тех людей, которые думают, когда говорят, и он,
ведя разговор, всегда делал выразительные паузы, как бы подбирая слова
- не потому, что слов ему не хватало, а потому, что он стремился найти
наиболее точное, адекватное выражение своих мыслей, то есть мысль у
него всегда была впереди слова. При этом это никогда не вызывало
раздражения у слушателя, никогда не возникало ощущения, что человек не
может что-то сказать. Это просто была совершенно особая манера говорить
-человека, постоянно думающего. Не так ли? И ведь именно с этим,
насколько я понимаю, связана его привычка формулировать свои мысли,
записывать на диктофон, с тем чтобы уже Вы и также сотрудники
Лаборатории - я помню, это делала и моя покойная мать (Нина Михайловна
Тимофеева.-А. Т.), и покойная Наталья Николаевна Иезуитова одно время,
- уже потом формировали бы текст той или иной его работы. Это связано
именно с опережающей работой мысли. Вы согласны?
С. В. УГОЛЕВА. Я
согласна, потому что, кроме того, что я часть жизни молчала, потому что
он думал, я еще часть жизни переписывала все то, что диктовал А. М., а
это сначала было на таких бобинах - я не знаю, застали ли Вы еще… Он
диктовал… А потом появились магнитофоны. Ну, он всегда диктовал,
понимаете. Писал он очень мало. И потом, когда я собирала архив и мне
помогали собирать здесь, дома…
Корр. Я знаю. Существенная часть была передана в Архив Академии наук.
С. В. УГОЛЕВА.
Да. Но… весь архив был. Я всё подобрала, всё подобрали. Но была масса
полных тетрадей оставшихся. Я, к сожалению, всё то, что он диктовал,
когда мы где-то бывали без магнитофона - это было редко,- я все тетради
рвала, к сожалению.
Корр. С.
В., скажите, пожалуйста, были ли на фоне исключительной человеческой
порядочности А. М. …были ли у него какие-то недоброжелатели и враги? В
Институте или за его пределами? Или все-таки таких людей не было и
жизнь шла сравнительно бесконфликтными путями?
С. В. УГОЛЕВА. Активных недоброжелателей - не было. Людей, активно его поддерживающих,- не было.
Корр. Но был же Владимир Николаевич Черниговский…
С. В. УГОЛЕВА. Это
личность, о которой вообще я не говорила, поскольку это была любовь
моего мужа, пожизненная, в разных периодах, с разными взлетами и
падениями, с разными мотивациями со стороны Владимира Никола евича. Это
было святое…
Корр. Итак, А. М. был самостоятельной величиной, обреченной на «свободное плавание».
С. В. УГОЛЕВА. Не было поддержки особого отдела. Активной, узаконенной, одобренной. Ну, наверно, понятно, я не знаю.
Корр.
А это связано с какой-то, может быть, конкретной историей… или это
просто их общая установка, потому что ведь, насколько я представляю, А.
М. всегда вел себя подчеркнуто лояльно по отношению к властям.
С. В. УГОЛЕВА. Ну, не подчеркнуто, а просто лояльно.
Корр. Нет, я понимаю, что он никак не выпячивал это, но…
С. В. УГОЛЕВА. Абсолютно нет. Ну, наверное, это была их работа.
Корр.
Хорошо. А теперь, если позволите, вот такой момент. Он касается самой
Лаборатории физиологии питания, которую возглавлял А. М. и где работала
моя мать. По моим представлениям, конечно, в Лаборатории всегда царила
атмосфера научного творчества. Это безусловно.
С. В. УГОЛЕВА. Абсолютно. И требований…
Корр. И требований… там были высочайшие требования.
С. В. УГОЛЕВА. …Не жестких даже, а жестоких.
Корр.
Да. Даже я в курсе дела: я это еще в детстве мог наблюдать. Но ведь при
этом крайне трудно выстроить хорошие, рабочие отношения с сотрудниками,
где каждый являет собой незаурядную личность, в том числе и собственно
в науке. Я, конечно, имею в виду не только свою мать, но и Наталью
Николаевну Иезуитову. Был еще Виталий Григорьевич Кассиль… потом,
я помню Вячеслава Анатольевича Заболотных, которые оставили в какие-то
моменты Лабораторию, и понятно, что так много незаурядных людей по
разным причинам… ну, совсем долго все вместе быть не могут. Тут
возможны какие-то конфликты, личностные, карьерные, конечно… Но самое
интересное - как А. М. вел себя и чувствовал в роли руководителя?
Стремился ли он примирять какие-то возникавшие противоречия?..
С. В. УГОЛЕВА. Он
любил их, как детей. Он и гордился ими… Ну, что Вы! И теперь ведь линия
жизни Вашей мамы продолжается, они же делают сейчас в Лаборатории много
того, что делала Нина Михайловна Тимофеева, понимаете? …Всем
сотрудникам Лаборатории А. М. было с ним трудно. Я это знаю по
собственной жизни: она была не легкой. В силу особенностей А. М. и в
силу его абсолютной порядочности. Поэтому ему многое прощалось,
понимаете? В том числе иногда вещи, которые не нравились сотрудникам.
Да. Были такие. Наверное.
Корр.
С. В., А. М. ушел от нас в канун великой компьютерной революции,
которая в жизни изменила очень многое. Она уничтожила отдельные
профессии, такие как, скажем, работа машинистки. Полностью изменилась
работа типографий… Практически на дому сейчас могут быть доступны
огромные информационные ресурсы, вплоть до того, что иные издания уже
не надо заказывать в библиотеке, а если авторское право позволяет или
есть согласие авторов, то они выкладываются в Интернете. Мне очень
любопытно, предчувствовал ли А. М. такой скачок, этот грядущий
информационно-компьютерный бум? Или он не очень об этом задумывался?
Александр ТИМОФЕЕВ
Продолжение в следующем номере
[к содержанию номера]
|
